Последний динозавр

Часто мне снился сон: мальчишкой я спускаюсь с крутой горки, поднимая босыми ногами столбики пыли из сухой глинистой почвы. Спускаюсь к реке, которая круто изгибается у моих ног. Ширина речки едва пятьдесят метров, а глубокая темная вода прозрачна настолько, что позволяет видеть крупные, притаившиеся среди зеленых лент водорослей камни.

В руке старые ласты «Акванавт», алюминиевая дыхательная трубка, в изгибе которой висит старая маска для ныряния. После этого сна я всегда просыпался в хорошем расположении духа, потому что в глубине холодной воды ждут меня ОНИ…

Этот сон повторялся часто и, видимо, я был счастлив в те годы, когда он мне снился. Я погружался в воду и с особым переворотом уходил сразу на глубину, где в темных ямах на дне отлеживались после своих неведомых дел громадные рыбины. Иногда во сне со мной было ружье с гарпуном, тогда я охотился за одной из рыбин. И просыпался всегда счастливым.

Сейчас уже нет того ощущения счастья, когда открываешь глаза после ночных грез. И нет тех снов, в которых я был счастлив. А исчезали они, эти сны, тоже долго: год или два сны приходили ко мне, все больше и больше измененными, пока не исчезли вовсе. Как будто неведомый режиссер моих снов решил сменить жанр.

И вот опять: я спускаюсь с крутой горки, поднимая босыми ногами столбики пыли из сухой глинистой почвы. Спускаюсь к реке, которая круто изгибается у моих ног. И как тогда, в глубине холодных вод меня ждут ОНИ…

Единственное отличие: рыбины, лениво лежащие в ямах на дне, с каждым разом увеличивались в размерах, приобретая признаки доисторических животных или вовсе фантастических тварей. Зубастых, когтистых и жутких. С каждым разом все более. Иногда со мной было ружье для подводной охоты, и тогда с некоторым страхом я принимался за охоту.

Эти сны — как какое-то наваждение: встречаться с подводными монстрами было жутко, но какая-то неумолимая сила каждый раз влекла меня под воду. И, не смотря на привкус жути, я снова просыпался счастливым. Потом сны исчезли и я не раз думал: почему я больше не оказываюсь у этой реки? 

Возможно, теперь настало время рассказать, откуда взялись эти сны, почему преследовали меня и отчего я был счастлив. Речка у моих ног называлась Росью и протекала (впрочем, протекает и ныне) в киевской области вблизи городов Белая церковь и Богуслав. Вода в реке действительно была удивительно чистой и просто кишела рыбой в те времена.

А времена были беззаботные: 1987 год. Надо сказать, что отдых наш был особенным, как все в то время: нам не приходило в голову искать комфорт, трудности только радовали. На пятерых мы взяли пачку соли и пачку макарон, а все остальное, предполагалось, что будет поймано в реке или собрано в лесу. Такие планы не казались слишком самонадеянными или смелыми: река кишела рыбой, в лесу водились грибы, а на окрестных полях имел быть урожай картошки. Но это только в теории, а на самом деле первые дни мы голодали — жалкие рыбешки, которых удавалось принести, не очень-то способствовали насыщению пяти здоровых хлопцев.

В эту поездку я взял новое ружье, отменное, небольшое и очень мощное гидропневматическое. Вот только подстрелить ничего не удавалось: точка прицеливания у нового ружья была ниже, а привыкнуть к этому сразу не удалось. Старое привычное ружье отбрасывало стрелу несколько вверх и, привыкнув к этому, я вовсе не мог никуда попасть из нового, которое отличалось центральным боем.

Но главное: новое ружье обладало свойством, из-за которого, собственно, и родилась вся эта история — ровно через неделю оно начало сбоить. Гидропневматическая система отличается от прочих тем, что стрелу толкает столбик воды, которая, как известно, практически несжимаема. А сзади ружья был сделан клапан, который позволял выпустить эту воду, чтобы безопасно разрядить ружье в случае необходимости. И вот именно этот клапан сыграл со мной злую шутку: спустя неделю что-то размокло и клапан начал открываться сам о себе, в результате чего ружье предательски отказалось стрелять в самый неподходящий момент.

Я плыл вдоль стены водорослей, которая оставалась по левую руку, высматривая рыбу. Вдали, около небольшой коряжки, в засаде затаилась щучка, почти малек сантиметров тридцать длиной. Прицелившись и нажав на курок, я обнаружил, что ружье стрелять не хочет, и попытался перезарядить его, но услышал только шипение воды в клапане. После нескольких попыток я, наконец добился своего — не слышал шипения и надеялся, что выстрелить теперь ружье сможет.

И вот теперь я должен допустить еще одно отступление, без которого мой рассказ не будет иметь целостности: о том, как далеко можно видеть под водой. Дело в том, что вода характеризуется таким показателем, как дистанция видимости: в море до 20 метров, а в реке Рось в те времена — пять метров. Заглянуть дальше невозможно — сгущаются сумерки.

Эти сумерки — это и есть загадка нашей истории: каждый раз, когда мне доводилось всматриваться в эту мглу, я видел нечто…

Иногда это было что-то, что могло оказаться боком гигантской рыбы, размер которой определить я не возьмусь. О ее размере я мог примерно судить по чешуе размером с чайное блюдце. Либо же это бывает плавник вовсе жутких размеров. А может быть, мне все это показалось, потому что быть такого не может! — так я говорю себе в этом случае. Потому что не дурак и прекрасно знаю, что в такой речке можно поймать все что угодно, но только не чудовище Лох-Несс.

В этот раз мое нетерпение подверглось нешуточному испытанию: когда в очередной раз я перезарядил ружье и бросил случайны взгляд вниз, по моей спине пробежал холодок. Такого я никогда в жизни не видел и навряд ли когда-нибудь увижу. Это зрелище заставило меня лихорадочно наматывать тонкую жилку линя на специальный курок. Этот курок должен был сбросить линь в момент выстрела, и в нашей истории ему принадлежит выдающаяся, почти трагическая роль.

В этом месте глубина достигала трех или даже четырех метров, прямо внизу был песок — чистый, белый, почти как на морском берегу. Немного правее стена из желто-зеленых лент водорослей создавала нереальный, подводный уют. Над всем этим длинные и острые шпаги солнечных лучей, пробивавшиеся сквозь воду, утыкались в полянку белого песка, посреди которой лежал ОН…

Это была рыба, огромная как утонувшее бревно. Настолько старая, что даже невозможно было понять, к какой породе она относится. Определенно это был не сом, об этом я подумал в первую очередь, поскольку сомы славились громадными размерами. Сом имел бы большую широкую голову и усы, а эта рыба была темно-коричневого, почти черного цвета, длиной около двух метров и  не похожая ни на одну из виденных мною рыб.

А во мне в это время боролись охотник и исследователь. Последний осторожничал и напоминал, что рыба в своей среде намного сильнее меня и даже если мне удастся ее подстрелить (а попасть в такую громадину было нетрудно), то вытащить не удастся ни в коем случае.

Вернее, нет, осилить эту громадину можно в двух случаях: если стрела из моего ружья пробьет череп и поразит маленький, не больше горошины мозг гиганта. Но для этого стрела должна пробить костяную пластину черепа, да и попасть в горошинку мозга — задача не из легких. Вторая возможность — пробить стрелой толщу мышц, сломать позвоночник и пробить спинной мозг. Новое мощное ружье не оставляло мне сомнений, что это возможно. Стоило только попасть. А вот это — как повезет!

Охотник внутри меня суетился и напоминал, что второго такого случая в моей жизни уже не будет, но исследователь осторожничал. Впрочем, раненная рыба, наверное, не станет бросаться на обидчика — так опрометчиво я думал. Ну а если даже я не смогу ее вытащить, я просто брошу ружье. Потеря ружья — ничто по сравнению с таким приключением!!!

Так я решился стрелять. Прицелился — если бы мне повезло попасть в точку на 2 сантиметра позади черепа, я смог бы взять эту рыбу. И в этот самый момент из густых зарослей водорослей выплыла вторая рыба — целая рыбина! Больше первой на голову. После этого я снова пережил все описанные выше мысли, только на этот раз нужно было решить, какую из двух брать. Я снова пошел по тому же самому пути — и выбрал самую большую.

И снова прицелился, но и на этот раз удача была не со мной: ружье тихо шепнуло: «уймись» — и снова отказалось стрелять. Но я и не думал так быстро сдаваться: в конце концов, второго такого шанса в моей жизни уже не будет. Еще можно перезарядить ружье, так, как я уже сделал не меньше десяти раз!

В этот самый момент, когда аккуратно намотанный линь соскочил с курка, раздался тихий щелчок. Какая-то чертова железка сместилась и ударилась о другую чертову железку. Но рыба, у которой нет даже ушей — она просто исчезла, как призрак.

Можете себе представить звук, который производят в воде две рыбины с размером с бревно, когда панически ускользают от опасности? Думаю, никто и никогда не слышал такого звука. Это был низкочастотный звук, похожий на замедленное в 100 раз бульканье или на тяжелый вздох, который мог бы издать динозавр. Такой звук могла бы испустить плотина, не способная более удерживать миллионы тонн воды за мгновение до катастрофы. С таким звуком должны были бы рушиться башни-близнецы в трагический вторник 2001 года. С таким звуком растаяло самое большое приключение моей жизни.

Обе рыбины мгновенно испарились и я их больше не видел. Последние динозавры.